Книга Босяки и комиссары  - Александр Баринов

Поэтому я загодя по случаю купил обычный двухосный прицеп для легковых машин, какими пользуются фермеры или туристы. Прицепив его к своему «мерседесу», на котором я приехал из Эстонии, я отправился в Шереметьево и на складе загрузил на него свои бочки, накрыв их тентом. Со стороны все выглядело так, будто я то ли путешественник, то ли частный торговец. Так что в Таллин я доехал без приключений. Границу пересек, когда дежурили мои старые знакомые таможенники — Антон на русской стороне и Лео на эстонской. Оба особо моему грузу не удивились. Я и так постоянно возил всякий железный хлам и какие-то химикаты — то якобы для обработки прополиса, то для производства красок. На этот раз я объяснил, что смог по дешевке достать сассафрасовое масло, которое используется в парфюмерии (и это было полной правдой), для знакомого бизнесмена. Якобы тот получил заказ от одной швейцарской парфюмерной компании. Поэтому рассчитался я с Антоном и Лео лишь за то, чтобы они пропустили мой груз в упрощенном порядке, как будто он стоит не больше ста долларов.

Марво и его приятели встретили меня в Таллине на нашей базе почти как героя — с добытой мной тонной мы могли начинать работать уже по-настоящему. Нас ждали совсем другие «урожаи» и прибыли. К тому же это было уже не сассафрасовое масло, то есть нам не надо было больше каждый раз, запуская установку, убивать почти неделю на его переработку в сафрол.

Новое сырье загрузили не в маленький реактор, как раньше, а сразу в большой 600-литровый. Уже через три дня мы имели жидкий MDMA. Его получилось так много, что для просушки не хватило специальных банок. Пришлось всем нести из дома и гаражей любые подходящие емкости, включая обычные хозяйственные тазики. А когда их все заполнили, расставляли эту тару, где только можно — на столах, на полках и на полу в свободных комнатах. В общей сложности у нас получилось больше ста килограммов чистейшего MDMA в порошке. Все были в восторге. Столько товара сразу никто из нас, включая Марво, еще никогда не держал в руках. Выходило, что мы могли бы продать больше миллиона таблеток. А это настоящие миллионы долларов.

Правда, тут же появилась новая проблема. Дело в том, что Зак на тот момент еще не успел превратить в таблетки весь порошок, изготовленный нами раньше из закупленного в Сингапуре сассафраса. А чтобы переработать эту партию MDMA, ему в своем гараже с помощью ручного пресса, сделанного из домкрата, пришлось бы трудиться, наверное, не меньше года. Продавать же сам порошок было жалко. Марво говорил, что его заказчикам нужны именно таблетки. Чистый MDMA, как я уже рассказывал, продукт очень концентрированный, и его трудно фасовать. В принципе, его тоже можно было продать, но намного дешевле, чем уже готовые таблетки.

Пришлось мне снова срочно отправиться в командировку для добычи промышленной установки по изготовлению таблеток — так называемой таблеточной машины, которые используются при производстве лекарств. О том, чтобы купить такое оборудование в Эстонии или где-нибудь в Европе, не могло быть и речи. Подобные аппараты — вещь довольно высокотехнологичная, и стоят они там дорого. К тому же всем желающим их не продают. Во всем мире производство лекарств находится под особым контролем властей, поскольку даже незначительная ошибка тут может обернуться катастрофой — отравлением или гибелью тысяч людей. Поэтому для приобретения таблеточной машины надо не только собрать разные справки и лицензии, объяснив, как именно вы собираетесь ее использовать, но потом еще постоянно иметь дело с контролерами из разных ведомств, которые будут проверять, соблюдаете ли вы технологию и нормы безопасности. И каждая такая машина ставится на учет.

Немного поразмыслив, я решил попробовать найти нужный нам аппарат в Украине. Насколько я слышал, большинство предприятий там еще не успели оправиться от финансового кризиса 1998 года и простаивали без постоянных заказов. Соответственно, легче было найти свободное оборудование, цены на которое в такой ситуации были просто бросовые. К тому же за время работы в Черкассах я хорошо изучил правила и порядки местной бюрократии. И еще у меня была одна зацепка. В свое время кто-то из коллег Людмилы как-то рассказывал, что они сотрудничали с расположенным в Киеве Борщаговским химико-фармацевтическим комбинатом — поставляли по его заказу какие-то химикаты. На этом предприятии он общался с одним из начальников, который, по словам коллеги Людмилы, был человеком очень разумным, с которым они всегда договаривались, если возникали формальные затруднения. Туда-то для начала я и решил отправиться.

Приехав в Киев, я отправился в административное здание Борщаговского комбината на разведку. Побеседовав с сотрудниками нескольких отделов, я выяснил, что предприятие отнюдь не простаивает, как я рассчитывал, а работает почти на полную мощность. Несмотря на трудные времена, руководство комбината сумело найти заказы на свою продукцию. Изготавливали там самые разные и распространенные лекарства — от простуды, гриппа, заболеваний сердца и т. д. Более того, как я узнал, не так давно комбинат закупил новое оборудование, и, на мою удачу, получалось, что должно было оставаться что-то из старой техники. Так оно и оказалось — без дела стояла полностью автоматизированная роторная установка по таблетированию, не новая, но в хорошем состоянии.

Вскоре мне удалось познакомиться с одним из руководителей комбината. Это была приятная 50-летняя женщина. Человеком она оказалась ответственным, и пришлось вести с ней долгие переговоры, объясняя, для чего мне нужен такой аппарат и как я его буду вывозить и оформлять. Я придумал историю, будто знакомый бизнесмен в России собирается наладить производство витаминов и гомеопатических препаратов, а поскольку денег у него мало, он ищет не новое оборудование.

Через две недели на комбинате наконец согласились продать мне эту таблеточную машину за 5500 долларов. Я платил наличными, а оборудование оформили по той же схеме, что в своей время использовали на Черкасском химкомбинате, — списали его как пришедшее в негодность и передали мне в качестве металлолома за символическую сумму, внесенную в кассу.

Аппарат оказался очень мощным — за час он мог сделать 90 тысяч таблеток. Перед тем как я его забрал, на комбинате агрегат испытали, показав заодно, как с ним обращаться. Управлять им благодаря автоматизированной системе было несложно — на панели имелось лишь несколько кнопок и переключателей. Сверху в специальный бункер засыпался порошок, и после включения с двух сторон машины через специальные лотки как из пулемета начинали вылетать готовые таблетки. После этого, в зависимости от плотности и качества загруженного порошка, оставалось лишь отрегулировать скорость и силу прессовки, чтобы таблетки получались правильной формы и без сколов.

Добытая мной таблеточная машина была всем хороша, кроме одного — своего внушительного вида. Высотой она была под два метра и весила почти три тонны. Где ее спрятать в Таллине, не было проблемой, место бы нашли, поскольку она была нужна нам позарез. Но ее надо было еще как-то до Таллина довезти. Такую махину никуда не спрячешь, а выглядела она как настоящая промышленная установка, которую за старый хлам, как я делал раньше со своим оборудованием, не выдашь. Тут же заподозрят в обмане.

Как пройти российско-украинскую границу, я не особо волновался. С тех пор как там на меня устроили облаву по пути из Черкасс, таможенники, которым я платил за быстрый проезд, относились ко мне с уважением. После того случая я считался у них может и странноватым, но честным коммерсантом. А если на таможне что и подозревали, то хорошо уяснили, что, если не знаешь, что искать, только на одном досмотре, даже самом тщательном, меня не поймаешь. Самим же дороже выйдет.